Человек маяковский анализ. «Анализ первой главы поэмы В
Я в плену. Нет мне выкупа!
В стихах и поэмах, написанных в 1916 и 1917 годах, поэт вновь демонстративно пренебрегает обыденностью, противопоставляя заурядности жизни величественные гиперболы воображения. Он по-прежнему мучительно одинок в мире наживы и чистогана. Нельзя не заметить, однако, существенных сдвигов в его художественной системе.
Его лирика становится строже, сдержанней в выражениях. Ярость переходит в контролируемый гнев, страстная патетика дополняется мягкой иронией, обличительные тирады все чаще переходят в насмешку над «сытыми».
Появляются реалистические мотивировки романтического протеста.
В стихотворении «Надоело» лирический герой появляется перед читателем без всякого эпатирующего грима. Его тянет к людям, «в кинематографы, в трактиры, в кафе». (Данный материал поможет грамотно написать и по теме 1909 – 1917 Стихи Маяковского. Часть 3.. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений. ) И только безуспешность поисков вынуждает героя снова облачиться в. привычную маску космического страдальца:
Брошусь на землю, камня корою
В кровь лицо изотру, слезами асфальт омывая. Истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев покрою умную морду трамвая...
Изменения в тональности поэзии отразили изменение взгляда на мир, усиление демократических и социалистических тенденций в его творчестве. К этому периоду относится сближение с А. М. Горьким. Писатель привлек Маяковского к сотрудничеству в журнале «Летопись», адресованном широкому читателю, он поддержал социальный пафос его лирики, стремление поэта видеть в своем «я» символ народной массы, «до дна поднятой и взволнованной войной». Горький подчеркнул, что Маяковский, «поднимая вопросы общественной совести, социальной ответственности, несет в себе ярко. выраженное русское национальное начало».
Важнейшими произведениями предреволюционных лет стали поэмы «Война и мир» и «Человек». Первая представляет собой страстный протест против развязанной капиталистами войны. Маяковский обратился здесь к новому жанру - картины кровавых сражений, сцены и эпизоды военной хроники, кадры из истории, фантастические видения будущего придают поэме эпическое звучание. Правда, эпос этот далеко не бесстрастен, он растворен в лирической стихии и наполнен резкими, оценочными характеристиками. «Дымящееся мира месиво» проступает в подчеркнуто натуралистических деталях, леденящих зарисовках, ошеломляющих подробностях:
В гниющем вагоне на сорок человек - четыре ноги.
Безумию империалистической войны противопоставлен живой человеческий голос. Лирический монолог, скрепляющий разнородные кадры, сцены, образные иллюстрации в монолитное целое, интонационно богат и разнообразен. Пафос переходит в сарказм, призывные кличи сменяются просительными обращениями, твердая убежденность соседствует с робкой надеждой. И все это обращено к разуму, порядочности, гуманности человека.
«Я» Маяковского олицетворяет в поэме гипертрофированную человеческую совесть, взволнованную ужасами войны и огромной моральной ответственностью, которая ложится на каждого жителя земли. «Каюсь: я один виноват в растущем хрусте ломаемых жизней!» - восклицает поэт.
В поэме «Война и мир» во многом обнаруживаются и сила и слабость романтической позиции Маяковского. Мужественный и твердый в отрицании, лирический герой практически беспомощен в утверждении, он судит мир, но не может его изменить. Трагической реальности братоубийственной бойни противопоставлена лишь вера поэта в грядущие перемены, его непреклонная убежденность:
Свободный, ору о ком я, человек - придет он, верьте мне, верьте!
Поэма «Человек» стала своеобразным итогом художественных поисков дореволюционного Маяковского. И не только Маяковского, она завершила одну из романтических тенденций предреволюционной литературы. Предчувствие больших исторических перемен приводило многих художников к грандиозной образности, к символам и аллегориям, выражающим самую общую, философскую сторону бытия. Многие писатели использовали образ Человека - не конкретного, индивидуальною Ивана, Петра, Михаила, а Человека - с большой буквы», символ всего человечества.
В 1903 году А. М. Горький выступил с лирико-философской поэмой «Человек». Е« напряженная патетика и романтическая приподнятость не всеми были приняты. В. Брюсов, например, охарактеризовал ее как «ряд довольно банальных и крикливо-риторических восторгов перед могуществом человека». Но прошло неоколько лет, и суровый критик написал стихотворение «Хвала человеку», выдержанное в той же «риторической» тональности:
Молодой моряк вселенной, Мира древний дровосек, Неуклонный, неизменный Будь прославлен, Человек!..
Стремясь поведать об общем смысле человеческого бытия, Маяковский в поэме «Человек» сделал структурной основой поэмы евангельскую легенду о рождении, жизни, смерти и воскрешении Христа, заменив мифического религиозного героя реальным Человеком.
«Рождество Маяковского», «Жизнь Маяковского», «Страсти Маяковского», «Вознесение Маяковского», «Маяковский в небе», «Возвращение Маяковского», «Маяковский векам» - так полемически житийно обозначает поэт разделы своей поэмы. Однако религиозная атрибутика здесь очень условна, и «господин бог» удостаивается лишь снисходительных усмешек.
У Человека - Маяковского другой «неодолимый враг» - Повелитель всего, главный в «логове банкиров, вельмож и дожей», Этот образ персонифицирует власть денег и денежных отношений, всю систему угнетения человека в буржуазном обществе. Всемогущий Человек - чудо из чудес, титан и исполин - оказывается опутанным тенетами законов, обычаев, условностей, религиозных и нравственных предрассудков:
Я в" плену.
Нет мне выкупа!
Оковала земля окаянная.
Я бы всех в любви моей выкупал,
Да в дома обнесен океан ее!
Некоторые считают, что поэма «Человек» пессимистична, и подкрепляют это мнение изложением фабулы: после возвращения на землю через многие тысячелетия герой снова обнаруживает власть «рублей», господство «главного танцмейстера земного канкана». Круг замкнулся, выхода нет...
Однако нельзя видеть в поэтическом вымысле только социальную аллегорию и условный сюжет воспринимать как исторический прогноз. Мир, созданный романтическим воображением, конечно, соотносится с реальным, но не по правилам подобия. В произведении искусства часто возникает своя логика, повинуясь которой художник создает коллизии и ситуации, отличные от обыденных.
В поэме Маяковского сталкиваются не только Человек и Капитал, но также Великое Чудо любви («Я сердце флагом поднял. Небывалое чудо двадцатого века!») с прозой обыденщины. Этот романтический конфликт, конечно, не мог получить реалистического разрешения. Финал поэмы - утверждение «несгорающего костра немыслимой любви» и вознесение в надзвездную ширь - выдержан в традиционном для раннего Маяковского духе.
Вместе с тем общая интонация лирического повествования в «Человеке» гораздо светлее, мажорнее. Здесь немало шуток, веселых выдумок, озорной игры воображения и легкой самоиронии. Чувствуется, что рамки условного сюжета уже стесняют поэта, он вырос из ярких романтических одежд.
Уже в предреволюционной лирике начинают звучать публицистические нотки, появляются прямые отклики на политические события («Сказка о красной шапочке», «Интернациональная басня»), агитационное обращение к солдатам («К ответу!») и даже... хроника! Такое необычное жанровое обозначение дал Маяковский стихотворению «Революция» - своего рода поэтическому репортажу о свержении самодержавия в феврале 1917 года.
«Днесь небывалой сбывается былью социалистов великая ересь!» - торжественно заявил поэт, завершая стихотворение. Может показаться, что он поспешил - Февральская революция еще не имела социалистического характера. Однако поэтическое «днесь» (древнерусская форма слова «сегодня» - «день сей») нельзя толковать буквально.
Под стихотворением о" событиях 26 и 27 февраля Маяковский поставил далеко не «хроникальную» дату - 17 апреля. Он редко прибегал к указанию времени и места создания произведения, поэтому запись «17 апреля 1917 года, Петроград» нужно рассматривать как важное указание. «Сей день» оказывается протяженным.
Незадолго до Октября 1917 года Маяковский написал:
Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит, буржуй.
Этим двустишием он гордился, называя «любимейшим стихом»: газеты первых послеоктябрьских дней писали, что его распевали матросы, штурмовавшие Зимний дворец. Стихи породнились с массами, слово поэта приняло участие в великом деле - Октябрьской социалистической революции.
Союз художника и народа, революционных масс и пламенного поэтического трибуна, возникший уже в ходе боев с Временным правительством, будет крепнуть год от года. Революция помогла Маяковскому в полную меру раскрыть поэтическую одаренность, слово поэта прославило и запечатлело в веках величие и красоту революционного подвига народа.
М. И. Калинин назвал поэтическую деятельность Маяковского «великолепным образцом» служения советскому народу: «Он считал себя бойцом революции и был таковым по существу своего творчества. Он стремился слить с революционным народом не только содержание, но и форму своих произведений, так что будущие историки наверняка скажут, что его произведения принадлежат великой эпохе ломки человеческих отношений».
Поэма «Октябрь». Произведение о Милюкове и Кусковой. «25 октября 1917 года». Названия данному проекту предлагались разные, но смысл все равно один — поэма “Хорошо!” – это творение, пропитанное духом революции, ее болью и радостью обновления. С самых первых строчек мы видим, насколько резким стихом написано произведение, можем отметить его лозунговость. «Телеграммой лети, строфа!», — восклицает поэт. В каждой строчке-лесенке заключена своя идея. Попробуем разобраться, что к чему, в данном произведении В.В. Маяковского, одного из самых неоднозначных поэтов 20-го века.
Поэма “Хорошо!” была написана в 1927 году, фактически по свежим следам революции. Являясь программным произведением Владимира Маяковского, поэма наиболее ярко отразила в себе события революционного времени.
Поэт приветствует революцию и те перемены, которые она приносит с собой. Тем не менее, на всем протяжении текста явно заметен сатирический подтекст произведения. Например, в строчках «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время» явно имеется в виду Временное правительство, и отношение поэта к нему нелицеприятное.
Жанр, размер, направление
Жанр данного произведения можно определить, как поэтическая хроника. Иначе говоря, изображение реальных событий в хронологическом порядке.
Стихотворный размер поэмы определить достаточно трудно, поскольку многие фразы представляют собой звуки, междометия, обрывочные реплики, лозунги, рубленные фразы («Трах! тах!»; «у-у-у! Сила!»; «Ах!»; «готовы умереть мы за Эс Эс Эс Эр!»; «Пишут..из деревни…сожгли…у меня…библиотеку в усадьбе»; «Вверх-флаг!/Рвань-встань!/Враг-ляг!/День-дрянь» и др.). У Маяковского в целом преобладает акцентный стих.
Композиция
Произведение разделено на 19 глав, где события идут друг за другом, последовательно, заключая в себе лозунги поэта, его переживания, а также диалоги, восклицания, риторические вопросы.
Исторические личности в поэме выходят на первый план, голос автора становится менее важен.
Мы видим положительное отношение поэта к переменам, происходящим в стране, его радость и даже гордость за Россию («Землю, где воздух, как сладкий морс,/ бросишь и мчишь, колеся,- /но землю с которой вместе мерз,/ вовек разлюбить нельзя»).
Основные образы и их характеристики
Перед нами предстают реальные исторические лица, современники поэта, в том числе и собрат Маяковского по перу –А.А. Блок.
Ленин, Каменский, Каледин, Подвойский, Дзержинский, Красин, Войков и некоторые другие — вот реальные исторические лица, появляющиеся на страницах поэмы. Так или иначе, но некоторые из них изображаются несколько иронично – например, Милюков и Керенский.
Образ Александра Блока вводится в поэму преднамеренно. Прежде всего, потому, что данный поэт является автором поэмы «Двенадцать», также посвященной революционным событиям 1917-го года. Мы видим, как у Маяковского в поэме тонет «Россия Блока», с ее таинственностью, незнакомками, дымками севера. Это время перемен, время, когда некогда ждать чуда — нужно действовать самим и поднимать страну с колен. А это возможно сделать только сообща, сплотившись и объединив усилия народа.
Темы и проблемы
Исследователь А. Лежнев считает, что единственным настоящим фактом в поэме является взятие Зимнего дворца, а все остальное – это «разговоры «по поводу», остроты, лозунги». В то же самое время в статье В.А. Катаняна утверждается, что строфа, посвященная взятию Зимнего, накладывается на мотив песни о Степане Разине:
В данной поэме остро встает вопрос о буржуях и рабочем классе, о большевиках и Временном правительстве, о переходе к новому социалистическому строю. Голод солдат («за хлебными карточками стоят лесорубы») перемежается с раздольем богачей. Революция была призвана положить этому конец, вернуть народу то, что принадлежит ему по праву — его землю, а также объединить усилия, чтобы заключить перемирие со странами, с которыми шла война. Сделать всё возможное для того, чтобы Россия вновь стала процветающим и сильным государством. Темы, поднимаемые в данном произведении – это тема вооруженного восстания, тема распределения ресурсов, тема перехода к социалистическому строю государства, тема мира и свободы («За хлебом! За миром! За волей!»), тема культурного просвещения («Нет, я не за монархию с коронами, с орлами, НО для социализма нужен базис. Сначала демократия, потом парламент. Культура нужна. А мы-Азия-с!»). Автор говорит нам о том, что в ближайшем будущем Россию ждут великие перемены. Ей предстоит кардинальным образом перестроиться, стать сильным и независимым государством преодолеть проблемы, связанные с голодом, разрухой и истощением после Первой мировой войны. Каждый гражданин в отдельности, все люди вместе взятые должны отстаивать честь родной страны, вместе способствовать росту и становлению процветающего государства.
Идея
Главная идея поэмы — это то, что только пройдя через испытание, такие, как голод, военные потрясения, готовность погибнуть за идею государственности, способны дать мощный толчок к развитию страны и способствовать позитивным переменам.
Главное — это думать о народе, о чем нам и говорит В. Маяковский в поэме «Хорошо!». И именно поэтому большевики, придя к власти, приняли декрет «О мире», «Об армейских революционных комитетах» и «О земле». Только коллективное решение задач в интересах народа может способствовать улучшению ситуации в стране в целом, привести к ее процветанию.
Конечно, можно много говорить о том, что данную поэму заказали автору большевики. Но факт остается фактом — данное произведение представляет собой оду революции и показывает настоящих героев большевизма, ставших во главе становящегося социалистического государства.
Средства художественной выразительности
В поэме очень много окказионализмов. Так, например, фразы «штыки ощетинивши», «шаги саженьи», «город, в плакаты кадрованный», «по анфиладе, приветствиями оранной». Керенки перекликается с фамилией Керенский, а также сам Александр Федорович Керенский (министр-председатель Временного правительства) ассоциируется у Маяковского с царицей Александрой Федоровной («Быть Керенскому биту и ободрану!/Уж мы подымем с царёвой кровати/ эту самую Александру Федоровну»).
Встречаются неожиданные сравнения: «слухи-свиньи», «тучи-корабли».
Часто можно встретить имитацию разговорной речи, разговорных фраз («Мне скушно…», «три тыщи дней»), очень подробно передаются аббревиатуры («Эс Эс Эс Эр», «Веэсэнха»).
Для Маяковского Россия- «страна-подросток», а значит, ее ожидает пора взросления и долгих лет жизни («Лет до ста расти нам без старости»). Молодая республика только начинает строиться и дыбиться, расти и развиваться, засеиваться и улучшаться, а значит, всё действительно будет хорошо.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Одновременно в том же издательстве вышло второе бесцензурное издание "Облака в штанах". Когда в конце января Маяковский читал "Человека" в частной компании, реакция была ошеломляющей. На вечере, Устроенном в квартире поэта А. Амари, присутствовала большая часть русского поэтического парнаса: символисты Андрей Белый, Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов, Юргис Балтрушайтис, футуристы Давид Бурлюк и Василий Каменский, а также поэты, творчество которых не относилось к определенному течению, - Марина Цветаева, Борис Пастернак и Владислав Ходасевич.
"Читали по старшинству, без сколько-нибудь чувствительного успеха, - вспоминал позднее Пастернак. Когда очередь дошла до Маяковского, он поднялся и, обняв рукою край пустой полки, которою кончалась диванная спинка, принялся читать "Человека". Он барельефом <...> высился среди сидевших и стоявших и, то подпирая рукой красивую голову, то упирая колено в диванный валик, читал вещь необыкновенной глубины и приподнятой вдохновенности".
Напротив Маяковского сидел Андрей Белый и слушал как завороженный. Когда чтение закончилось, он, потрясенный и бледный, встал и сказал, что не представлял, что можно создавать поэзию такой силы в нынешнее время.
Публичное чтение, состоявшееся через несколько дней в Политехническом музее, прошло так же успешно. "Никогда я такого чтения от Маяковского не слыхал, - вспоминал Роман Якобсон , присутствовавший там вместе с Эльзой .
"Он очень волновался, хотел передать все и читал совершенно изумительно <...>". Посетивший и этот вечер Андрей Белый повторил хвалебные слова, назвав Маяковского самым выдающимся русским поэтом после символистов. Это было наконец долгожданное признание.
"Человек" создавался на протяжении 1917-го, Маяковский приступил к работе весной и завершил поэму в конце года, уже после Октябрьской революции. Поэма длиной почти в тысячу строк занимает, таким образом, центральное место в творчестве Маяковского чисто хронологически, на рубеже старого и нового времени. Однако и тематически она занимает центральное положение: нигде тема экзистенциальной отчужденности Маяковского не звучит так отчаянно, как здесь. Поэма структурирована как Евангелие и разделена на части: "Рождество Маяковского", "Жизнь Маяковского", "Страсти Маяковского", "Вознесение Маяковского", "Маяковский в небе", "Возвращение Маяковского", "Маяковский векам".
Религиозный подтекст подчеркивается оформлением обложки, на которой имя автора и название поэмы образуют крест.
День, когда родился Маяковский, - "день моего сошествия к вам" - был "одинаков", и никто не догадался намекнуть "недалекой неделикатной звезде", что этот день достоин праздника. И все же это событие такого же масштаба, как рождение Христа, потому что каждое совершаемое Маяковским движение - огромное, необъяснимое чудо, его руки могут обнять любую шею, его язык способен произвести любой звук, его "драгоценнейший ум" сверкает, он умеет превращать зиму в лето, воду - в вино. А еще он все превращает в поэзию - прачки становятся "дочерьми неба и зари", у булок "загибаются грифы скрипок", а голенища сапог "распускаются в арфы". Все сущее есть результат рождения Маяковского: "Это я / сердце флагом поднял. / Небывалое чудо двадцатого века!" Перед этим чудом "отхлынули паломники от гроба господня, / опустела правоверными древняя Мекка".
Однако далеко не все ценят умение поэта превращать. Реальный мир, "логово банкиров, вельможей и дожей", чувствует угрозу и идет в наступление: "Если сердце все, то зачем грести деньги? Кто дням велел изюлиться? Нет! Небо надо "запереть в провода", а землю - "скрутить в улицы". А "загнанный в земной загон" человек/поэт, язык которого оплеван сплетнями, влачит "дневное иго", с "законом" на мозгах и "религией" на сердце. Он "заключен в бессмысленную повесть", фантазия изгнана, правят только деньги, в "золотовороте" тонет все, великое и малое: "гении, курицы, лошади, скрипки". А посередине всего этого, на "острове расцветоченного ковра" живет Повелитель Всего, соперник поэта и его "неодолимый враг", в тонких чулках с нежнейшими горошинками, франтовских штанах и в "галстуке, выпест-ренном ахово".
Хотя враг Маяковского наделен стереотипными чертами буржуа, свести Повелителя Всего к социальному или экономическому феномену было бы слишком просто. В поэтическом мире Маяковского понятие "буржуй" прежде всего символ застоя, консерватизма, пресыщенности: "Быть буржуем / это не то что капитал / иметь, / золотые транжиря. / Это у молодых / на горле / мертвецов пята / это рот зажатый комьями жира" - так через пару лет Маяковский определит смысл "буржуйства" в поэме "150 000 000?.
Повелитель Всего - это "всемирный буржуй", чей дешевый и вульгарный вкус властвует и губит мир. Вывод, который Маяковский формулирует в поэме "Человек", может служить эпиграфом ко всему его творчеству:
"Встрясывают революции царств тельца, меняет погонщиков человечий табун, но тебя, некоронованного сердец владельца, ни один не трогает бунт!"
Притягательная сила Повелителя так велика, что даже любимая поэта противостоять ей не может. Он пытается удержать ее, но поздно, она уже у Него. Его череп блестит, Он безволосый, "только / у пальца безымянного / на последней фаланге / три / из-под бриллианта / выщетинились волосики". Она склоняется к Его руке, и губы шепчут имена волосиков: один называют "флейточкой", другой "облачком", третий - "сияньем неведомым" только что написанного произведения. Так "некоронованный сердец владелец" опошляет не только любовь Маяковского, но и его поэзию. Женщина в Его власти, тоска и отчаяние вызывают мысли о самоубийстве у поэта, чье "сердце рвется к выстрелу, / а горло бредит бритвою". Он идет по набережной Невы, и его душа "замерзшим изумрудом" падает на лед. Он заходит в аптеку, но, получив от аптекаря склянку с ядом, вспоминает, что бессмертен, и "потолок отверзается сам" - он поднимается на небо. Там он скидывает "на тучу / вещей / и тела усталого / кладь". Поначалу он разочарован. Он понимает, что "неодолимый враг" живет и в нем самом, и жалуется, что нет ему "ни угла ни одного, / ни чаю, / ни к чаю газет".
Но он привыкает, небесная жизнь оказывается отражением земной, здесь существование тоже с утра и до вечера подчинено строгому режиму. Кто чинит тучи, кто "жар надбавляет солнцу в печи". Но что делать ему, поэту, он ведь "для сердца, / а где у бестелесных сердца?!"/ Когда он предлагает развалиться "по облаку / телом", чтобы всех созерцать, ему отвечают, что это невозможно - и в небе нет места для поэта.
"Кузни времен вздыхают меха", года похожи друг на друга, в конце концов в груди у Маяковского снова начинает стучать сердце, и он хочет вернуться на землю. Может быть, теперь там все по-новому, спустя "i, 2, 4, 8, 16, тысячи, миллионы? лет? Но, сваливаясь с неба, как "красильщик с крыши", он быстро обнаруживает, что все осталось по-прежнему, люди заняты прежними делами, "тот же лысый / невидимый водит, / главный танцмейстер земного канкана то "в виде идеи, / то чёрта вроде, / то богом сияет, за облако канув". У врага воплощений прорва!
Оказавшись у Троицкого моста, Маяковский вспоминает, что когда-то стоял здесь, смотрел вниз на Неву и собирался броситься в воду. Словно во сне, он вдруг видит любимую, чувствует почти "запах кожи, / почти что дыханье, / почти что голос", ожившее сердце шарахается, он опять "земными мученьями узнан": "Да здравствует / - снова, - / мое сумасшествие! - восклицает он, вторя теме сумасшествия в "Облаке в штанах".
Спросив у прохожего об улице Жуковского, он узнает, что эта улица - "Маяковского уже тысячи лет: / он здесь застрелился у двери любимой".
Он осторожно пробирается в дом, узнает квартиру, "все то же, / спальня та ж". Замечает в темноте "голую лысину", стискивает кинжал и идет дальше, снова "в любви и в жалости". Но когда зажигается электричество, он видит, что в квартире живут чужие люди, инженер Николаев с женой. Он бросается вниз по лестнице и находит швейцара. На вопрос "Из сорок второго / куда ее дели?" получает ответ: согласно легенде, она бросилась к нему из окна: "Вот так и валялись / тело на теле". Маяковский прервал земное существование из-за неразделенной любви, теперь он вернулся, но любимой больше нет. Куда ему деваться? На какое небо? К какой звезде? Ответа нет. Все погибнет, говорит он, ибо "тот, / кто жизнью движет, / последний луч / над тьмой планет / из солнц последних выжжет". Сам же он стоит, "огнем обвит, / на несгорающем костре / немыслимой любви" - вариация финальных строк первой части "Облака в штанах": "Крик последний, - / хоть ты / о том, что горю, в столетия выстони!"
Экзистенциальная тематика, пронизывающая с самого начала творчество Маяковского, в поэме "Человек" достигает кульминации: одинокое "я", борющееся с врагом поэзии и любви, имя которому легион: необходимость, мещанство, тривиальность быта - "мой неодолимый враг", Повелитель Всего.
Лев Шестов говорит о "людях трагедии", которые должны постоянно воевать на двух фронтах: - и с "необходимостью", и со своими ближними, которые еще могут приспособляться и поэтому, не ведая, что творят, держат сторону самого страшного врага человечества". Шестов имел в виду Достоевского и Ницше, но определение в равной степени применимо и к Маяковскому с его трагическим мировоззрением. Как явствует из названия, "Человек" повествует не о Маяковском в России, а о Человеке во Вселенной; проблематика общая, экзистенциальная, не частная.
Тем не менее произведение, как и вся поэзия Маяковского, глубоко автобиографично. Если упоминаний о политических событиях в поэме нет, то присутствие Лили ощущается явственно. Намеки на нее многочисленны, от конкретного адреса - даже номера квартиры! - до перечисления произведений Маяковского; в набросках намеки еще очевидней.
На голове Маяковского ладонь солнца - священнослужителя мира, отпустителя всех грехов. Земля говорит ему: «Ныне отпущаеши!»
Пусть глупые историки, науськанные современниками, пишут, что поэт жил скучной и неинтересной жизнью. Пусть он знает, что так и будет пить свой утренний кофе в Летнем саду. День его сошествия в мир был абсолютно как все, никаких знаков не горело в небе его Вифлеема. Но как же он может не воспевать себя, если чувствует себя сплошной невидалью, а каждое своё движение - необъяснимым чудом? Его драгоценнейший ум может выдумать новое двуногое или трёхногое животное. Чтобы он мог превращать зиму в лето, а воду в вино, под шерстью жилета у него бьётся необычайнейший комок.
С его помощью могут совершать чудеса все люди - прачки, булочники, сапожники. И чтобы увидеть Маяковского, это небывалое чудо двадцатого века, паломники оставляют гроб Господень и древнюю Мекку. Банкиры, вельможи и дожи перестают понимать: зачем они нагребли дорогие деньги, если сердце - это все? Им ненавистен поэт. В руки, которыми он хвалился, они дают ружье; язык его оплёван сплетнями. Он вынужден влачить дневное иго, загнанный в земной загон. На его мозгах «Закон», на сердце цепь - «Религия», к ногам приковано ядро земного шара. Поэт теперь навек заключён в бессмысленную повесть.
А посредине золотоворота денег живёт Повелитель Всего - неодолимый враг Маяковского. Он одет в франтовские штаны, Его пузо похоже на глобус. Когда кругом гибнут, Он читает роман Локка со счастливым концом, для Него Фидий ваяет из мрамора пышных баб, а Бог - Его проворный повар - готовит мясо фазаново. Его не трогают ни революции, ни смена погонщиков человечьего табуна. К Нему всегда идут толпы людей, к Его руке склоняется самая прекрасная женщина, называя Его волосатые пальцы именами стихов Маяковского.
Видя это, Маяковский приходит к аптекарю за лекарством от ревности и тоски. Тот предлагает ему яд, но поэт знает о своём бессмертии. Происходит вознесение Маяковского в небо. Но хвалёное небо кажется ему вблизи всего лишь зализанной гладью. На небесной тверди звучит музыка Верди, важно живут ангелы. Постепенно Маяковский вживается в небесный быт, встречает новых пришельцев, среди которых его приятель Абрам Васильевич. Он показывает вновь прибывшим величественную бутафорию миров. Все здесь находится в страшном порядке, в покое, в чине. Но через много веков небесной жизни сердце начинает шуметь в поэте. Возникает тоска, ему мерещится какой-то земной облик. Маяковский сверху вглядывается в землю. Рядом с собою он видит старого отца, который вглядывается в очертания Кавказа. Скука охватывает Маяковского! Показывая мирам номера невероятной скорости, он несётся на землю.
На земле Маяковского принимают за красильщика, упавшего с крыши. За века, проведённые поэтом на небе, здесь ничего не изменилось. По скату экватора из Чикаг сквозь Тамбовы катятся рубли, утрамбовывая горы, моря, мостовые. Всем руководит тот же враг поэта - то в виде идеи, то похожий на черта, то сияющий Богом за облаком. Маяковский готовится отомстить Ему.
Он стоит над Невой, глядя на бессмысленный город, и вдруг видит любимую, которая лучами идёт над домом. Только тогда Маяковский начинает узнавать улицы, дома и все свои земные мучения. Он приветствует возвращение своего любовного сумасшествия! От случайного прохожего он узнает, что улица, где живёт любимая, теперь называется именем Маяковского, который тысячи лет назад застрелился под её окном.
Поэт смотрит в окно на спящую любимую - такую же юную, как тысячи лет назад. Но тут луна становится лысиной его давнего врага; наступает утро. Та, кого поэт принял за любимую, оказывается чужой женщиной, супругой инженера Николаева. Швейцар рассказывает поэту, что возлюбленная Маяковского, согласно старой легенде, выбросилась на тело поэта из окна.
Маяковский стоит на несгорающем костре немыслимой любви и не знает, к какому небу теперь обратиться. Мир под ним затягивает: «Со святыми упокой!»
Пересказала
«Хорошо!»
Поэма «Хорошо!» - узловое произведение в творчестве В.В. Маяковского. Оно имеет не только художественную, но и историческую ценность. Это своеобразный поэтический портрет эпохи. О революции можно написать по-разному: восхвалять или осуждать ее. Но она есть свершившийся факт российской истории, кардинально повлиявший на судьбу последующих десятилетий, да и на современную эпоху нельзя не смотреть сквозь призму событий начала XX в., ведь еще живы их последние свидетели и участники.
В.В. Маяковский считал, что будущим поколениям надо знать, как жили их деды и прадеды. Он сумел показать события изнутри, стремился к максимально объективной оценке, хотя и не мог не расставить определенные акценты. Симпатии его, несомненно, находятся на стороне большевиков. Автор их не скрывает, но в строках поэмы воплотились не только бравурные лозунги и призывы, но и глобальные трудности, которые испытала молодая республика столкнувшаяся с процессом передела собственности. Прежде всего это кровопролитная гражданская война. В.В. Маяковский последовательно показывает, как одно трагическое событие влечет за собой другие. Голод, нищета, разруха, холод - вот те проблемы, с которыми столкнулись люди. В эгу смутную эпоху они хлебнули много горя.
Важно, что поэма написана не от лица стороннего наблюдателя. С судьбой родной земли у В.В. Маяковского неразрывно связана судьба лирического героя. Он голодает и мерзнет вместе со всем народом, но его патриотическое чувство лишь крепнет в испытаниях. Свою нищую, ослабленную войной родину поэт не променяет на сытую, благополучную Америку.
Поэма написана в 1927 г. (к юбилею Октябрьской революции), но каждая ее главка настолько явственно переносит читателя в изображаемый момент исторического развития, что произведение воспринимается как поэтический дневник, ежегодные записи которого пополнялись именно в первые послереволюционные годы.
Название произведения отражает итог масштабных социально-экономических преобразований за десятилетие. Первоначально поэма имела грехчастное композиционное членение. Произведение имело заглавие «Октябрь», затем «25 октября 1917».
Главы поэмы были инсценированы для праздничного спектакля, поставленного в октябрьские праздники 1927 года в ленинградском Малом оперном театре.
Поэма В.В. Маяковского «Хорошо!» - своеобразный учебник истории, в котором емким, художественно выразительным языком излагаются реальные факты действительности. 11о жанру это лиро-эпическая поэма с четко прописанным сюжетом. Можно было бы охарактеризовать ее как поэму-хронику.
Каждая эпоха порождает своих героев. В.В. Маяковский в этой связи, конечно, прославляет Ворошилова, Дзержинского, Подвойского, Антонова, Войкова, Красина, но не обходит вниманием и имена членов Временного правительства Керенского, Милюкова, Гучкова. Родзянко и предводителей Белой армии Врангеля, Колчака, Корнилова. При этом Керенский едко высмеян в произведении. Его властолюбие, трусость и позорное бегство из Зимнего дворца внушают лишь отвращение. Александр Федорович Керенский - представитель эсеровской партии. В состав Временного правительства он вошел в качестве министра юстиции. В первом коалиционном правительстве Керенский был военным и морским министром, а с 8 июля 1917 г.
Министром-председателем, а также верховным главнокомандующим. В.В. Маяковский в поэме иронизирует над многочисленной сменой Керенским постов и функций, намекая на то, что он сам себя на них и назначает. 25 октября 1917 г. Керенский, переодевшись в женское платье, бежал из столицы на машине американского посольства. Сначала он перебрался на Дон к атаману Каледину, а с 1918 г. жил за границей.
В главах поэмы Александр Федорович ассоциируется у В.В. Маяковского с царицей Александрой Федоровной. Поэт, с одной стороны, подчеркивает, что Керенский не сделал ничего для того, чтобы изменить самодержавную имперскую политику по отношению к своему народу, поверившему и поддержавшему его, а, с другой стороны, намекает на позорное бегство Верховноглавнокомандующего из Зимнего дворца перед штурмом. А вот разбитый Врангель, прощающийся с родной землей, выглядит в произведении трагически жалким. В.В. Маяковский не отказывает в уважении его патриотическому чувству, подчеркивает его храбрость и гордость. Петр Николаевич Врангель (1878-1928) был генералом русской царской армии. Он возглавлял контрреволюционные действия белогвардейской «добровольческой армии» на юге России в апреле-ноябре 1920 г. Врангель происходил из прибалтийских баронов. Он был связан с кругами крупных помещиков и иностранного финансового капитала. В ноябре 1920 г. после разгрома его войск Врангель бежал за границу. Однако, уезжая, он все равно желает родине блага:
И над белым тленом,
Как от пули падающий,
на
оба
колена
упал главнокомандующий.
Трижды
землю
поцеловавши,
трижды
город
перекрестил.
В этой сцене отразилась трагедия тысяч людей, вынужденных покинуть Родину после революции и умерших в эмиграции, страдая до конца дней от ностальгии.
Отражены в поэме и тяготы оставшейся в России интеллигенции, которая также сильно пострадала в революционной смуте. В частности, эпизод, связанный с А.А. Блоком, где поэт сетует на то, что в имении сожгли его библиотеку, имел реальную биографическую основу: В.В. Маяковский однажды встретил А.А. Блока, греющегося у костра перед Зимним дворцом, и тот рассказал ему об этом факте.
Однако несчастный случай с блоковской библиотекой - всего лишь незначительная мелочь по сравнению с той полосой трудностей, с которыми пришлось столкнуться в последующие годы русской интеллигенции, оставшейся в России. В воспоминаниях поэтессы И. Одоевцевой «На берегах Невы» подробно описываются настроения в писательской среде того времени. Люди творческого труда также замерзали и голодали в те годы, как вся Россия. В.В. Маяковский в данном случае не противопоставляет интеллигенцию простому народу, а наоборот, подчеркивает единство судьбы ученого и лесоруба в сложный, переломный момент истории.
И все-таки не стоит забывать о том, что поэма В.В. Маяковского - произведение светлое, оптимистическое. Все многочисленные трудности и проблемы современности отражены в ней не столько с целью объективного воплощения эпохи, сколько в стремлении показать, как дорого заплатила Россия за то, чтобы построить новое общество - общество социальной справедливости и благополучия. Чем сложнее был путь к юбилейному, 1927 г., тем ярче должны были казаться эпохальные достижения этого периода. Таким образом, в основе композиционного построения поэмы лежит прием контраста. Проявляется он и в построении отдельных главок. Вспомним, например, эпизод субботника.
